Кронштадт - Таллин - Ленинград (Война на Балтике в июле 1941 - августе 1942 годов) - Владимир Трифонов

Из грузов, которые не успели отправить за рубеж, бросаются в глаза большие штабели из кип хлопка. Каждая кипа примерно с кубометр. Каждый штабель длиной метров 40, шириной 10 и высотой метра 3-4. На южных причалах таких штабелей 4 или 5. Половина из них покрыта брезентом, остальные мокнут под дождем. В торцевой части стенки, где кончаются железнодорожные ветки, большая свободная площадка, и на ней кучно стоит более полусотни больших глубинных бомб, не прикрытых ни от дождя, ни от людских глаз. Когда и кто их сюда завез и когда заберут - мы не знаем. Но соседство это не вызывало у нас восторга. Охраняют сейчас этот открытый склад бомб моряки с "Ермака", который стоит ближе всех судов к этим бомбам - у причала в торцевой части стенки. На причалах торцевой части стенки и около морского вокзала посты милиции, на которых дежурят милиционеры-девушки с противогазами и вооруженные пистолетами. Пост около морвокзала понятен, а вот на причалах, где стоят суда - зачем посты? Наши ребята ходят к ним поболтать. Наверное, и теперь Кошель с Афанковым к ним пошли. Когда капитан-лейтенант в городе, то можно поболтаться неподалеку.

В 16 часов пришел лоцман, и вскоре мы снялись сю швартовых и потихоньку пошли в Угольную гавань - в юго-западном конце порта. Оказалось, что на берегу остались еще Ломко и Кузьмин из машинной команды. В 17 часов меня сменил Жентычко. Из охраны мы с ним вдвоем остались. Ломко пришел в 23 часа, а Кузьмин в первом часу ночи. Как они добрались - не знаю. Знаю только, что пешком в Угольную вряд ли можно сейчас добраться.

Ребята, которые были на берегу, рассказали, что вчера и позавчера по городу била тяжелая немецкая артиллерия. Била откуда-то с восточного участка фронта. А мы, за гулом орудий южнее нас, этого не слышали, или не обратили внимания.

7 сентября. Воскресенье.

С утра началась бункеровка. Уголь грузили специальные береговые краны. Так что мы отдыхали. Остальные наши, оставшиеся вчера на берегу, вернулись днем на каком-то катере. Ночевали на "Ермаке".

Рядом с нами в угольной стоит тяжелый крейсер "Петропавловск", купленный нами у Германии в недостроенном виде. Говорят, что немцы специально тянули и срывали сроки поставок оборудования. И сейчас он не может самостоятельно двигаться. На нем 4 башни по два орудия, дюймов десяти, наверное. При нас он куда-то бил из орудий второй башни.

Сегодня по добровольному соглашению Ратман перешел в кубрик машинистов, а на его место - на нижнюю койку справа от входа пришел Баулин, коренастый, невысокого роста, очень общительный котельный машинист, по возрасту, примерно, как и Ратман, неплохо играет на своей гармони.

Закончили бункеровку часов и 18 и пошли на свое место. Но наше место уже кем-то занято, и капитан, поругавшись, вынужден был встать на бочки напротив "Ермака". Я стоял на вахте на мостике "собаку". Ночь была тихая, теплая. Кажется, спал весь порт. Грешным делом и я вздремнул часик...

8 сентября. Понедельник.

Стоять на бочках, как бедные родственники, стыдно и неудобно.

Поскольку в Лесной и Хлебной гавани все причалы были заняты, мы в 9 часов пошли в глубину порта и отшвартовались у 63-го причала, что около Путиловского (Кировского) завода. Сегодня к нам прислали двух радистов и пятерых матросов-эстонцев с каких-то погибших в переходе эстонских судов, хотя у нас штат команды заполнен.

Примерно в 21 час западнее нас послышался гул большого числа самолетов. Десятки прожекторов заметались но небу, нарастал гул зенитных орудий, а затем он потонул в грохоте разрывов авиабомб. Во многих местах взметнулось пламя пожаров. Налет длился, наверное, не менее получаса. Судя по пожарам, бомбили в основном южную часть города. Примерно в 22.30 новый налет. По направлению перемещения лучей прожекторов и разрывов зенитных снарядов видно, что самолеты шли в северо-восточном направлении и бомбили восточные районы города. Гул разрывов бомб был хорошо слышен. Наверное, весом не меньше 250 кг. Простоял у орудия на всякий случай весь вечер, но случай выстрелить не представился.

9 сентября. Вторник.

Утром втроем, я, Баулин и Ломко, пошли в порт. Прошли метров пятьсот, вдруг впереди три взрыва. Взглянули вверх - штук 5 "юнкерсов" идут на довольно большой высоте, и по ним никто не бьет. Повернули обратно. Снова сзади взрывы бомб, но уже ближе. Я рванул к судну бегом, влетел на палубу, сдернул с орудия чехол и к прицелу, который недавно поставили. Смотрю, с юго-запада, со стороны Лигово идут довольно низко штук 20 "юнкерсов" и несколько "мессеров" в стороне. Стрельбу по ним ведут со всех кораблей, что стоят в порту, с крыш Кировского завода бьют 37-миллиметроые автоматы. Но мне стрелять по "юнкерсам" не пришлось - мешала первая труба и мостик, но по "мессерам" успел послать четыре снаряда. Одним чуть не попал. Эта группа самолетов отбомбилась где-то над городом, т.к. взрывы бомб были слышны.

С прицелом стрелять намного приятнее, только вначале при выстреле резиновое кольцо окуляра больно било вокруг глаз, пока не приспособился чуть отрывать голову от прицела в момент выстрела. Получили и чехол для орудия, а для прицела не нашлось. Нет и батареи для прицела, поэтому ночью стрелять очень неудобно.

Сегодня от нас ушел курсант. Его училище куда-то эвакуируют, а ему надо еще год учиться. Жалко, хороший парень. Он был старшим над нашей группой военных моряков и замешал капитан-лейтенанта в его отсутствие. Теперь за него будет старшина Кожин. Списывают сигнальщика "Жору", из машинной команды - Слаботского, Виноградова, Кузьминкова. Кажется, на какой-то транспорт. Вместо "Жоры" прислали сигнальщика - "старичка". Фамилия Блохин, служил на Балтике лет десять назад. Демобилизован в 1933 г.

Теперь я стал только комендором, полным хозяином орудия. После обеда на большой высоте появился немецкий разведчик. Он шел с юго-запада на северо-восток как раз над нами, и я с удовольствием, не спеша, выпустил по нему 12 снарядов. Интересно смотреть, как белая или красная трасса твоего снаряда, среди трасс от других орудий, тянется к самолету, приближаясь к нему с каждым выстрелом, но самолет меняет немного курс и, невредимый, летит дальше.

С 10 вечера и часов до двух ночи над городом постоянно гудели самолеты на большой высоте и периодически сбрасывал и бомбы. В порт ни одна не попала. Прожекторов было штук тридцать, но ни один самолет в их лучи не попал. Били по самолетам, похоже, только зенитки с берега, но в божий свет, как в копеечку. Я не стрелял.

10 сентября. Среда.

Налеты начались с самого утра, часов с 8-ми, но самолеты шли на город с юга и до нас не доставали. В воздухе много наших ястребков, но воздушных боев пока не видел. Интересно, что воздушная тревога звучит тогда, когда самолеты или уже отогнаны, или отбомбили.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});